Несмотря на то, что борьба с терроризмом оправдана и необходима, внимательный анализ региональных и национальных механизмов показывает, насколько такая борьба может быть использована для ущемления прав и основных свобод населения. Принимая во внимание то, что в борьбе с терроризмом необходима конфиденциальность рассматриваемых сведений, а иногда и методов расследования, злоупотребления этой «непрозрачностью» действий правоохранительных органов должны строжайше пресекаться. Предлагаемый отчет международной миссии описывает многочисленные примеры грубейших нарушений прав человека, допущенных в ходе антитеррористических операций, или же просто неправомерных действий, совершаемых под предлогом антитеррористических мер.
В России создан и действует «многослойный» юридический механизм, который власти то и дело произвольно направляют против различных групп в разных регионах страны. Средства для этого заложены в новом антитеррористическом законодательстве, принятом в 2006 г. Оно содержит положения, позволяющие отступать от принципов правового государства - например, объявляя некоторые территории «зонами контртеррористических операций» (КТО), которые не имеют ни временных, ни пространственных границ: территория КТО определяется произвольно руководителем операции.
Зачастую реальные антитеррористические мероприятия подменяются их имитацией: фабрикуются обвинения против лиц, принадлежащих к так называемым «нетрадиционным» мусульманским общинам в различных регионах России. По таким делам суды выносят обвинительные приговоры, в большинстве случаев, связанные с реальным лишением свободы – в частности, по одному из подобных процессов, завершающемуся сейчас в Казани, 12 подсудимым грозит до 20 лет заключения (он подробно описан в докладе). Эти репрессии сопровождаются интенсивной пиар-кампанией, которая вырабатывает и поддерживает страх перед исламистской угрозой. Пользуясь атмосферой общего недоверия к исламу и играя на предрассудках, силовые структуры преследуют религиозные группы, которые считаются подозрительными.
Мусульманские общины – не единственная группа населения, страдающая от методов ведения Россией антитеррористической и анти-экстремистской борьбы. Преследуются представители и других конфессий.
Под видом обвинения в экстремизме, фактически, граждан преследуют по обвинениям в богохульстве. Так, директор музея им. Сахарова повторно подвергся уголовному преследованию по статье 282 («возбуждение ненависти и вражды») за организацию в марте 2007 г. выставки «Запретное искусство-2006», которую прокурор Таганского районного суда счел «оскорбительной для христианства в целом, и в особенности, для православной веры».
Законодательство по борьбе с экстремизмом, созданное в 2002 г. и пересмотренное в 2006 и 2007 годах, используется не только для борьбы с экстремистскими и расистскими ультраправыми группировками, но также и против российской политической оппозиции, средств массовой информации и неправительственных организаций, в том числе освещавших ситуацию на Северном Кавказе.
Исследовательская миссия FIDH и Комитета «Гражданское содействие» смогла получить многочисленные свидетельства, показывающие, что под прикрытием антитеррористической борьбы и/или борьбы с экстремизмом в РФ совершаются:
• многочисленные злоупотребления в отношении гражданского общества, которые стали возможными, в частности, из-за нечеткости определений экстремизма и терроризма; преследование некоторых групп, в особенности, представителей мусульманских общин. Таким образом, был создан климат запугивания частных лиц, НПО, движений и ассоциаций;
• многочисленные нарушения юридических процедур, в том числе: угрозы и оскорбления в ходе задержания, попытки подбросить наркотики или оружие подозреваемым; получение под пытками показаний, подтверждающих версию обвинения; фальсификация фактов, вещественных доказательств и свидетельств; длительное – сверх предусмотренного законом времени, – содержание арестованных в изоляторах временного содержания (ИВС); злоупотребления и неправомерное вмешательство прокуратуры в ход судебного процесса. Повсеместно наблюдается зависимость судей от органов и представителей исполнительной власти.
Вместе с тем, на международном уровне Россия не разработала эффективной политики сотрудничества со своими западными соседями в сфере контртерроризма, несмотря на то, что необходимость бороться с терроризмом многократно провозглашалась в различных «дорожных картах» переговоров о новом Соглашении о партнерстве и сотрудничестве между Россией и ЕС.
Совсем иначе дело обстоит с восточными соседями, с которыми сотрудничество в сфере борьбы с терроризмом ведется в рамках Шанхайской организации сотрудничества. В контексте этого сотрудничества, РФ не только отказывается предоставлять статус беженца выходцам из стран «Шанхайской шестерки», которых на родине преследуют по политическим и религиозным мотивам, но даже экстрадирует тех из них, чьей выдачи требуют эти страны. Часто экстрадиции осуществляются с грубыми нарушениями закона – вплоть до пособничества российских правоохранительных органов и спецслужб в похищении и незаконном вывозе лиц через границу РФ. Можно констатировать тенденцию к унификации подходов к борьбе с терроризмом, сепаратизмом и экстремизмом во всех странах-членах ШОС, которая прямо вытекает из соглашений, заключенных в рамках этой организации. Показательный опыт Узбекистана, например, в сфере религиозных или политических репрессий перенимается и другими странами ШОС.
Накануне президентских выборов в марте 2008 г., в рамках обширной программы мониторинга соблюдения прав человека и принципов правового государства при проведении антитеррористических мероприятий, Международная Федерация за права человека (FIDH) совместно с российским Комитетом «Гражданское содействие» направила в Россию миссию экспертов, посетивших страну с 7 по 17 февраля 2008 г. Миссия работала в Москве, а затем в Казани и Набережных Челнах.